Стихи о Донбассе. «Час мужества». Сборник стихов.

***

Остановите войну! Вою боли частицею. Надо – я телом паду Перед её колесницею. Матери всей Земли Лягут её дорогой, Скажут: «Убей меня,

Только детей не трогай!» Остановите войну!

Детских слезинок сколько… Душу в платочки порву,

Лишь бы их высушить только. Сердце – на лоскутки, Раненым на перевязку.

Детям не надо войны. Надо молитв и сказку. Остановите войну!

Подленько не молчите. Совестью бейте в набат, Надо кричать – кричите. Пусть назовут врагом.

Пусть захотят отмщенья. Надо найти козла – Стану козлом отпущенья. Больше ни слова лжи.

Выбросим вон обиды. Хватит друг друга рвать, Кровью расписывать виды. Злость одичавших душ –

И под замок, и в стойло. Остановите войну,

Что бы вам это ни стоило.

6 августа 2014 г.

* * *

Над городом гуманитарный снег.

Патрульный ветер в подворотнях свищет.

«Убежище», – читает человек

На школе, превращённой в пепелище.

У всякой твари есть своя нора.

Сын человечий может жить в воронке.

Артиллеристы с самого утра

Друг другу посылают похоронки.

Ещё один обстрел – и Новый год.

Украсим ёлку льдом и стекловатой.

И Дед Мороз, наверное, придёт

На праздничные игры с автоматом.

26 ноября 2014 г.

***

Моей маме в Донбассе

И смотрю, запрокинувшись, долго я в небеса и глаза предвечерние… Пахнет яблоком белое облако – это, матушка,Преображение.

Пахнет яблоком белое облако

над Украйной, когда-то радужной. Через поле оплавленный колокол чёрным яблоком катится, матушка.

И не знает, кому довериться – звонарю иль блуднице яростной.

А густое цветенье вереска

пахнет яблоком, пахнет райским-то,

тем соблазном в тиши пожарища, где целует беда в уста.

Мама, в косы вплети, пожалуйста, мне лишь райские ветры августа,

а не эти, что пахнут порохом, на лету поджигая аиста.

Через душу оплавленный колокол чёрным яблоком катится… катится…

Между верою и неверием разрывается это яблоко.

Мама, мама… Раскрыла двери ты,

В пламя праздника и… заплакала…

***

Город мой. Тот, где с детства отсутствует море

и повсюду степь – невозможно рыжая с янтарём, словно вечный рассвет, как картинка на мониторе, словно юность отца, упакованная в альбом.

Не сдержаться, когда прикасаешься к камню, когда трогаешь тёмную землю, что на крови.

Если ты здесь родился, то родился ты неслучайно

в чёрнокаменном городе, что стоит на краю земли.

И до взморья отсюда добраться – две сотни гривен по наезженной трассе, не так ли – знакомая блажь? Но ведь ты здесь родился – а значит, не будь наивен: эта степь – твоё личное море, твой дикий пляж.

Под обветренной кожей, под веками, в подреберье море плещется, как живое – искрит янтарь.

Это море – твоя свобода, твой дом, твой берег, оберег твой, твоя история и печаль.

Знаешь, Господи, это счастье, что так привычно из окна наблюдать, как морем вскипает степь

и плывут облака – вон, одно, словно ключ скрипичный, и так хочется каждое облако рассмотреть…

Каждый камень под ярким солнцем играет светом, преломляет луч, так хлеб преломляешь ты

с самым близким, твоим, проверенным человеком, с тем, кто знает тебя до точек и запятых…

С тем, кто тоже почувствовал море однажды кожей, на безморье – иные смыслы, иные ветры, иное дно. Город мой. Будь. Пожалуйста. Осторожен.

Мой степной чёрнокаменный Город До.

* * *

Хотел бы с тобой проснуться, носом уткнувшись в макушку. Ветер – проказник грустный – воет в печную вьюшку.

Зеленоглазое чудо. Запах кофе с корицей.

Хотел бы туманным утром рядом с тобой родиться. Скрещение шпаг над камином, пепел подёрнул угли. Хлеб остывает с тмином, белые свечи потухли.

Давай, не пойду на службу, пусть вьюга заносит тропки. Мой голос опять простужен, я буду, как в юности, робким. Я буду предельно честен, я не играю болью,

Я буду петь тебе песни о мире, забывшем войны. Где бродят единороги, где ветер колышет травы,

Где старцы мудры и строги, где реки текут величаво. Где на околицу смело выходят олени и лани,

Где губы мои неумелы, где неуместно прощанье.

Где враг не поднимет перчатки… Да нет там врагов и в помине, Как нет тоски и печали, а шпаги висят над камином.

Где меряют время пряжей, где в чаще блуждает леший, Где мздою не купишь стражу, где даже мытарь безгрешен, Где я по росе медвяной хромаю тебе навстречу,

Любовью и счастьем пьяный, сжимаю хрупкие плечи… А ветер в печную вьюшку по-прежнему завывает.

Неправда, не верь… Послушай! Такой земли не бывает.

Здесь рыцарь шишигой загрызен, кровью хрипят менестрели, Принцесса прощается с жизнью под завыванье метели.

Но, стрелки часов замедлив, так показушно беспечен, Глупо, не нужно, бесцельно я буду врать тебе вечно.

Январь 2015 г.

***

В начале слово,

В конце расстрелы,

Пророку снова

Заводят дело.

Майдан безгрешен,

Но брошен камень,

Майдан кромешен,

Где брат твой, Каин?

Камланье хора,

Глаза пустые,

Прогнали вора,

Позвали Вия.

Горят  станицы,

В петле окраин

Хрипит столица:

«Где брат твой, Каин?»

Героям слава,

Как говорится,

Течёт кровава

В реке водица.

В герои, к славе ль

Твой путь закаян,

Где брат твой Авель?

Ответь мне, Каин.

А кровь всё льётся,

Мадонна плачет,

Дурак смеётся,

Иуда скачет

Развязка близко,

Исход летален,

Идёт зачистка,

Где брат твой, Каин?

Среди развалин

Белеют кости,

К братишке Каин

Приехал в гости.

Гудит набатом:

«Где брат твой, Каин?» –

В рай со штрафбатом

Зачислен парень.

2014 г.  Донецк

* * *

Убивают – не убивается,

За последнюю держится жилку. И, поддета уже на пику,

Не  сдаётся,  сопротивляется Эта плоть, этот заговор клеток,

Клетка с клеткой склеены крепко Липкой кровью, артерий сеткой, Километрами прочных сеток.

Не железом – живыми телами Подпираются своды города, Руки-скрепы белы от холода, Неподвижные ноги-сваи

По колено в родном бетоне. Цепи взглядов – электропровод, Как засов, молчаливый рот, Стерегущий кричащие стоны.

Вдох и выдох – заряд и взрыв. Из дырявой грудины города Хриплый свист, а он всё ещё жив Вопреки и огню, и холоду.

Январь 2015 г.

***

Мой город охрип от молитв, Мой город оглох от бомбёжек, Мой город сегодня безлик… Прошу: защити его, Боже!

Голодный, как брошенный пёс, И часто дрожит от озноба.

Мой город, уставший от слёз, Ещё уповает на Бога…

Калека, бессильный  на  вид, Но тлеет в нём дух поколений. Мой город стоит на крови…

За то, что не стал на колени.

20 ноября 2014 г.

***

А нас опять бомбят… который день, И тишина теперь нам только снится.

Тень над страной – давно уже не тень, А тьма, как у покойника в зеницах.

Мы верили в такой желанный мир И даже в государство Украина, Которое так превозносят СМИ, Всё заклеймив печаткою «єдина». Но мира нет, и государства нет,

И даже нет того, кто всё разрушил. Тень оттого не превратилась в свет, Что тьма фашизма поглотила души.

20 декабря 2014 г.

***

Всем, кто остался, вернулся и вернётся, – посвящаю

окраина континента, юный просторный город, степными волнами улицы, площади укачало, встречает каштанами, если едешь из аэропорта, караваем угля в шахтёрской руке – если с жд-вокзала. серых ПАЗов багряные да янтарные шторки

горький ветер, играя, бросает нам в лица, а пуще ветра режут глаза эти борды,

на которых одни бессовестные небылицы,

всё вместе это – чистый простой аккорд моей главной песни, а значит, нет мне в мире другого места,

кроме Донецка!

теперь из слова «сквер» нагло скалится слово «смерть», здесь остались умельцы верить, любить и терпеть;

в кои-то веки открытых церквей больше, чем кабаков, ходить за хлебом теперь всегда и везде далеко,

и от разрывов на стенах – как будто адские фрески… а всё же, нет нам в мире другого места,

кроме Донецка!

18 ноября 2014 г.

***

А «скорая» меня не довезла, напрасно била об асфальт колёса. В единый миг я стала безголоса среди руин и битого стекла.

Подумайте: молчать! Я так смогла?!

Не видеть мир, не трогать и не слышать, как бисер-дождь рассыпался

по крышам…

Опять не повезло – я умерла.

Октябрь 2014 г.

***

В Городе полночь неожиданно молча начинает будить, прорезаясь сквозь звёзды едва слышимым визгом.

Напряжённость струны: где-то поблизости – свист, – я листаю блокнот, ища хотя бы пару чистых страниц,

чтоб зафиксировать момент тишины и, возможно, распада…

В Городе – полночь… – Но разве во времени дело? – А в чём же: в искрящихся молча снарядах, в шипящем надрывном потоке, свистящем о смерти исключительно мирного люда?

Или в чём-то ещё? – Неизвестно, что будет потом…

Но вернёмся ли мы с тобою обратно в довоенное время

с цветами, полями, походами, сбором грибов и рыбалкой?.. Не знаю… Знает ли кто-то ещё – мне неизвестно…

А пока я ищу пару чистых страниц,

чтоб купировать ностальгический приступ… Где-то могильщики всем вырыли ямы…

Свист и шипенье – всё рядом. Мир завершается бредом

и классическим возгласом:

«Дайте мне яду»…

17 декабря 2014 г.

***

Услышь нас, Господи, мы – живы, пошли на землю свой конвой гуманитарный. Тянет жилы сирены вой и ветра вой…

Поверь нам, Господи, мы – люди.

В братоубийственной войне за всех солдат молиться будем, на той и этой стороне.

Прости нас, Господи, мы серы и сиры в глупости своей.

В родной земле греша без меры, мы просим процветанья ей…

Спаси нас, Господи, мы слабы – от минометного огня,

стрельбы и ненасытных «Градов», мы сами не спасём себя…

Сентябрь 2014 г.

***

Как хочется полночной тишины,

Не слышать шорох мин и вой снарядов. Как хочется, чтоб не было войны

И не рвались ракеты где-то рядом.

Не только не уметь, а и не знать

Различий в звуках «исходящих» и «обратки». Ковры спокойно на площадке выбивать!

От выхлопа трубы не падать без оглядки.

Как хочется забыться и уснуть

Не в коридоре, а в постели. Не под стенкой! И в сладком сне увидеть Млечный путь…

И молоко чтоб, как из детства было, с пенкой.

Идти тропинкой в утреннем лесу И радостно хлестать себя по ляжке

Зелёным прутиком. И им сбивать росу, А не искать в густой траве «растяжки».

Услышать шум дождя и пенье птиц…

И гром принять, как радость. И намокнуть! Увидеть детворы сиянье лиц

При фразе: «Град во двор свалился!»… А не вздрогнуть.

Да и вообще, осадки принимать Явлением природы. Форс-мажором. Про пешеходов песенку орать, Бегущих неуклюже. Лучше – хором!

Не знать, не слышать… никогда не видеть Пробитый и кручёный толстый швеллер. И не держать в руках кусок металла, Оплавленный в причудливый пропеллер.

Как хочется не удивляться тишине… И ежечасно в ней не ждать подвоха. Забыть, не знать, не думать о войне! Скажите, разве это было б плохо?

4 марта 2015 г.

***

Долго не было беды. Долго. Долго не было войны. Долго. Успели дети подрасти.

Успели внуки подрасти.

А правнуки пока  что  не  успели. И сын сказал: «Я ухожу. Прости». И внук сказал: «Я тоже. Отпусти».

И правнуки заметно повзрослели. И снова кровь горячая лилась.

И Родина кроилась и рвалась.

И брат на брата шёл, а друг – на друга. И стало чёрным молоко в сосцах.

И стала чёрной кровь в людских сердцах, Как антрацит – наш краснодонский уголь. Последний пласт. Из недоступных недр.

Наверх. Из самой преисподней. История желает перемен –

И крутит, крутит, крутит чёрный жёрнов. Мы стали чёрным хлебом на войне.

А были…

были – золотые зёрна.

3 мая 2014 г.

***

Случается война. Успеть –

Глаза в глаза. Вперёд, на вдохе,

В лицо не признавая смерть, А только – подвиг.

Хребты разбитых баррикад.

По позвонку – стрельба и пламя. И круг за кругом – новый ад Владеет нами.

февраль 2014 г.

***

Когда осядет пыль из-под сапог, Когда оружие сдадут на склады, Когда вдруг станет милосердым Бог, Когда гостям незваным будут рады.

Когда долги научимся прощать И, драки не устраивая, спорить. Когда не будем красть и обещать

И станет близким нам чужое горе.

Когда не будет брошенных детей И старики не будут без опоры.

И власть не будет обижать людей. И рухнут высочайшие заборы.

Когда не будет во спасенье лжи, Когда предателей всё сгинет племя И государств исчезнут рубежи,

Как я хотел пожить бы в это время.

Декабрь 2014 г.

***

Перемирие – мир на периферии, мир на краю мира,

здесь граница ойкумены –

дальше – люди со звериными головами, дальше – нелюди с птичьими голосами, птичьими голосами – птичьими правами, а лучше вообще без прав,

без водительских,

без всяческих удостоверений личности,

без всяческих подтверждений человечности

на краю мира они. Небывалая история из газет о тех,

кого для вас нет.

декабрь 2014 г.

* * *

Смерть, снег и небо – есть здесь. Свет белый, как мел, ребёнок ест. Лик светит робко сквозь то лицо,

каждый из нас городом взят в кольцо.

Сердце и солнце рифмует жизнь. Кто-то кому-то скажет – держись. Вместо сокровищ – пожатье рук. Снова решилась – я остаюсь.

28 января 2015 г.

РУССКИЙ МИР

В Донбассе много разных наций, Живущих вместе сотни лет.

Мы верой можем отличаться, А ценностями, братцы, нет.

И пусть не русский я по крови – Мне с детства дорог Русский мир, И не убьёт во мне любови

К Руси украинский эфир! К её поэзии, культуре,

К её традициям мирским…

И нынче, в жизненном сумбуре, Не собираюсь быть другим.

Всегда горжусь своим народом, Но Русский мир – он мой навек,

И мира этого свободный

Я гражданин и человек!

КТО В НОВОРОССИИ РОЖДЁН

На той земле, где ты рождён, В каких возник координатах,

В дворцах высоких или в хатах – Там твой неповторимый мир,

И в нём – особый, свой ранжир:

Ты пуповиной прикреплён

К своим полям, садам, бульварам! Ты будешь подвергаться карам Иль вознесёшься на Олимп, надев на лоб злачёный нимб –

Но и с Олимпа ты спустись, К земле, которая взрастила, взлелеяла и окрылила –

Отвесь нижайший ей поклон, Своей любовью вдохновлён.

Кто в Новороссии рождён – Впитал её земные соки

На все отпущенные сроки… Будь к жертве, к подвигу готов – Детей спасти и стариков!

30 января 2015 г.

***

небо рушилось на дома, камни брызгали ало…

так хотелось сойти с ума, и не получалось.

накрывала и кровь, и боль жирная копоть…

так хотелось, чтоб мир – любовь, а не окопы.

искорёженной жизни ось просто вырвут, как жало… запрягай, мужичок, «авось», трогай помалу.

Февраль 2015 г.

* * *

январь, канун крещенья, иней с ветвей слетает так картинно, и мы бежим по паутине

протоптанных в снегу тропинок в убежище, в слепую сырость, где, позабыв о всяком зле, дворовый кот покойно, с миром спит на строительном козле.

Февраль 2015 г.

***

Гиппопотамы, зебры, другие животные –

На обоях в комнате, в детстве, в другой жизни. Тогда казалась манной небесной плохая погода, Под которую в голову приходили мысли

О кругосветном путешествии, о побеге из плена, О победе, о героизме, о вкусе бабушкиных котлет, О тяжёлых одеждах  могущественного  сюзерена, О наложницах, о звоне неведомых монет…

И стучал дождь по карнизу, и было тепло в доме, И мама была жива…

И так хотелось услышать перкуссию грома, И мокрые яблоки убрать со стола.

А сейчас ты сидишь и смотришь на прохожих, Соблюдая с идущим за окном дождём нейтралитет, Ты прожил жизнь, ни на что не похожую.

Ты пережил рассвет…

24 марта 2015 г.

***

Я не помню весны страшней, Я не помню чернее мая.

Белый снег облетает с ветвей И на сердце ложится, не тая. Тёплый ветер приносит мне

Не птиц пение – списки павших. Умерла страна по весне,

На останках – дьявольский шабаш. На обломках – злоба и боль

И коричневый вирус в венах… Но ещё не окончен бой,

И ещё не убита вера!

Май 2014 г.

* * *

Нас гонят из дома – Ракетами, минами, Блокадой, разрухой, Наветами, «сливами». Кричат, чтоб бежали, Скорей, что есть силы:

«Хотели в Россию? Валите в Россию!»

А уезжать не хочется – до слёз. Умом-то понимаешь: всё всерьёз. Умом-то понимаешь: всё надолго.

И, может быть, там лучше будет, только Как,

Если корни вырвешь из земли, Живым остаться?

Ноябрь 2014 г.

ЛИШЬ БЫ…

Лишь бы мой личный ветер не стал воронкой над городом Лишь бы мой верный враг не объявил меня мёртвой

Лишь бы бирки на новом платье не были грубо спороты Лишь бы буквы моей любви не оказались стёрты Фонари за моим окном в сером тумане спрятаны

В моём доме гостям подают отравленное вино Никто от него не умрёт только темными пятнами

Расплывётся по белой скатерти тот с кем другим темно Лишь бы только не видеть звёзд по небу ночному россыпью

Лишь бы мёртвым закрыть глаза а живым продолжать дышать Лето красное позади и кровавые тени у осени

Лишь бы только хватило сил когда страшно не убежать Фонарям за окном всё равно что в подвалах постели погостами И что маленькою рукой в полутьме нарисован танк

Бог не видит и Ангел спит когда тело укроют простынью Когда доктор закрыв глаза снова выпишет страшный бланк Но туман за окном рассеется и однажды рассеются горести Из клеток выпустят птиц и они улетят домой

А пока крепко спит мой дом убаюканный чистой совестью Тихо спит нарисованный танк

Мне подаренный Мне

Живой

Сентябрь 2014 г.

ИЗ ЦИКЛА «ВМЕСТО РЕПОРТАЖА»

Светлой памяти А. А. Гизая*, погибшего 2 июня 2014 г.

Там – на картинках – красивые горы, гордые профили дремлющих скал.

Тут – бесконечное личное горе

и неприкрытый смертельный оскал.

Головы молча склоняя над гробом, нам остаётся продолжить борьбу. Звонкий салют отзывается громом, сопровождая и жизнь, и судьбу…

Вот и дожили до грозного часа – к нам возвращается время потерь. Горы Афгана и степи Донбасса соединились навеки теперь!

23 июля 2014 г.

ВОЙНА

Был удар выше кисти, был медленный, медленный яд, Сталь смертельная в пальцах и след самолёта вдали, Говорил, что не мистик и «свой» не услышишь снаряд,

А всё сказано раньше, смотри на картинах безумца Дали.

Погребальным костром догорает сегодня закат, И не греет ни он, ни последняя пачка «Прилук», Уходящие в ночь догорают в «коробках». Покат Склон, усеянный соснами не на морском берегу.

Красно-жёлтые дни миновали, и вновь воцарилась зима, Есть земля и есть небо, и многим захочется спать,

Если очень хотеть, то не видно, что где-то тюрьма да сума И что время течёт и тихонечко движется вспять.

И, как прежде, на пламя слетается чёрное племя ворон, Где-то – в чат, а где сразу в квартиры стучат,

Звёзды смотрят волками, луна свет струит между крон, Неподвижны прицелы застыли в её беспощадных лучах.

ЛЕТО 2014

Не уйдёт бесследно это лето, Не исчезнет пухом на ветру,

Нам ещё с тобой довольно света, А не хватит – с окон пыль сотру.

Не исчезнет вмиг и не растает То, что и случиться не должно, Ну, а если света вдруг не станет, Я возьму и выдавлю окно.

Закричу туда, где ходят люди:

«Люди, вы сейчас сошли с ума! Не гоните свет – его не будет, Будет только мерзкая зима».

Не услышали меня и не узнали, Отвернулись, будто меня нет, Гибли под снежинками из стали, Убивали, но гасили свет.

Знаю, что один всегда неслышен, Потому в окно и не кричу,

Я спокойно выхожу на крышу – Я молчу, я жгу свою свечу.

15 июля 2014 г.

***

На линию фронта ходили трамваи, За линию фронта маршрутки ходили. Дончане тем летом так много узнали О людях, о жизни, о Боге, о мире…

Военные будни – с учёбой, работой, Но кто-то вернётся с работы усталый, А где-то в историю канувший кто-то Уже не придёт… Всё начнётся сначала:

Его фотографии – детям и внукам,

А может, чужим чьим-то внукам и детям Расскажут о боли, страданье, разлуках, И то, если кто-то их всё же заметит…

Их много – попавших промеж жерновами, Не звавших, не ищущих бури и «Града»,

Их много – они просто не сознавали,

Что смерть и разруха – так близко и рядом.

Вошли в наши жизни, как в сороковые, Отметины в судьбах родных и далёких. Раненья – осколочные и пулевые.

Последние письма, последние строки…

Сентябрь 2014 г.

О ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

Нам бы в этой войне Быть мудрее вдвойне

И от злости не расчеловечиться…

* *

Взмывают над домом, над городом,

над… снаряды, снаряды, снаряды…

Горят все дороги, ведущие в ад, –

не верю, что всё это рядом.

Не верю, но вижу глазницы домов, обугленных ставен огрызки,

и знаю, что жарко на передовой

и ад не ко времени близко.

Не верю, но буду терпеть до конца,

икону собой прикрывая, присяду на край дорогого крыльца,

ещё не убита… живая…

27 января 2015 г.

***

Донбасс не может быть красивым, Как руки старого отца

И фронтовые негативы На пыльной полке продавца.

Пропахший дымом и уставший – Донбасс всегда был некрасив.

Спокойный, честный и бесстрашный, Наполовину грек и скиф.

Он сотни раз в труде и быте Сгорал дотла, минуя смерть. Подобен сотне общежитий, Готовый каждого согреть.

В шахтёрской робе и косухе, С разбитой в драке головой, Немного зол, но не напуган,

С улыбкой грустной и живой –

Донбасс идет к своей Голгофе, Под крики сытых гордецов.

Да, некрасив мой край, панове, Но я люблю его лицо.

 7 мая 2014 г.

ЗЕЛЁНЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕК

Меняем флаги как портянки, Страна трещит, как теремок… Я передал с попутным танком Тебе последнее письмо.

Сквозь блокпосты иду на вече. До рубежа совсем чуть-чуть… На светофоре человечек Зелёный

указал мне путь.

18 апреля 2014 г.

* * *

Мятежники, пришедшие майданить, Чья жизнь сегодня будет на кону?

Вы притворялись, будто в вас вреда нет, А развязали грязную войну.

В стране, где нет порядка и закона, Стекает кровь в тугие жернова,

Вам никогда здесь не убить дракона, Вы начали друг друга убивать!

Кровавый путь не приведёт к прогрессу, В какие бить теперь колокола?!

Всю ночь молились на Майдане бесы, Горел огонь и плавилась смола.

19 февраля 2014 г

***

От полыни воздух горче, спи, окраинная Русь.

Я во сне неразговорчив – проболтаться не боюсь.

Разорвётся, как ни штопай, наливай себе да пей.

Спит российский Севастополь и Луганск – пока ничей.

2014 г.

* * *

Максиму Щербакову

 Почти одинаковы: род, рать, деревьями в белых шарфах спать.

Добро с кулаками: под дых, влет, нескладного времени кровь, пот.

Потом устаканится: рвань, хлябь, а в Киеве весело – гробь, грабь.

А если зацепит (февраль – лют), затянется рана, как льдом пруд.

Февраль 2014 г.

***

Какая странная война – бедою брат пошёл на брата.

Была страна на всех одна,

и вдруг – исчезла без возврата. Под чьим прицелом тишина? Свои, чужие – где границы?

Кому предъявлена вина, где ложь,

где правда? Маски-лица…

Земля распахана войной,

а вместо зёрен – трупы, трупы…

Неужто нет судьбы иной

на поле бесконечной смуты! Игра продавшихся «богов».

За всё же взыщется – и строго: и за своих, и за врагов.

Побойтесь Бога! Побойтесь Бога! Какая странная война…

И в длинный перечень трагедий, утрат, разрух – внесёт она междоусобицу соседей,

развал семей и крах надежд, и нескончаемость разлуки, на чёрном трауре одежд

в молитве сложенные руки…

И будет боль, и будет стон

из пепла жизни подниматься,

и страшным сном будет казаться провал зияющих окон.

Ну, не поднимется ж рука запечатлеть сюжет кровавый, а начинать издалека:

«О, господа, да вы не правы…» Я не хочу – и не могу!

Автобус, люди, жертвы, мина… Цивилизации картина?!

Смерть не останется в долгу – и будет боль, и будет стон,

и, гневом праведным исполнясь, поднимет колокольный звон славянскую святую совесть…

Сентябрь 2014 г.

БЫВШЕЙ ПОДРУГЕ

Как живётся, дорогая? Как там дышится,

В стольном граде златоглавом на Днепре? Спится? Вкусно естся? Умно пишется?

Безопасно в я-не-вижу-кожуре? Отдала ли сына в проклятую гвардию, Смс-ила на танки и кевлар?

Носишь борщик на майдан и кормишь Нарнию, И приветствуешь бомбёжки и пожар?

Как живёшь, подруга-экс, какими думами? Собиралась в гости. Передумала, поди?

Птицы мира бьются в кровь стальными клювами, Лишь булыжник глух в бестрепетной груди…

7 июня 2014 г.

АНГЕЛАМ ЮГО-ВОСТОКА. ДЕТЯМ

Помолитесь за нас, Ангелы, Помолитесь за  нас,  родные. Камни в тёплый пепел оплавлены, Только души горят живые…

Вы простите, что так коротко Было ваше земное время,

Бьёт и бьёт в наши души колокол – Нестерпимо потерь бремя!

Помолитесь за нас, милые, Не осталось другой защиты. Задувают ветра стылые…

Но слышны шаги Немезиды.

2 июля 2014 г.

МОЙ ЧЁРНЫЙ ГРАЧ…

Мой чёрный грач, – простимся, брат: Я – ополченец, я – солдат,

И может жизнь – в момент любой – Позвать меня на смертный бой.

…И мать опять не спит моя, Ночами Господа моля

О том, чтоб сын её родной Живым с войны пришёл домой…

Скажи мне, грач, какой же толк В словах про память и про долг, Когда не сможем мы сберечь Ни нашу честь, ни нашу речь?!..

…И плачет женщина моя, Ночами Господа моля,

Чтоб – хоть изранен, но – живой С войны вернулся я домой.

Мой грач, о, как бы я хотел, Устав от скорбных ратных дел, Прижать к груди жену и мать… И просто – жить. Не воевать.

Но плачет Родина моя, Меня о помощи  моля, И я иду опять, мой грач,

На этот зов, на этот плач.

10 августа 2014 г. Донецк

«ВАТНИК»

Зачем иду я воевать? – Чтоб самому себе не врать.

Чтоб не поддакивать родне:

«Ты здесь нужней, чем на войне!

Найдётся кто-нибудь другой,

кто встанет в строй, кто примет бой…»

За это «неуменье жить» Не грех и голову сложить.

11 июня 2014 г. Донецк